Любовь можно и нужно рассматривать в разных аспектах.
Это может быть и акме – высшая степень безусловного сознания, не то, что не требующая, но и не предполагающая ответа, когда ответ очевиден и бесспорен – это любовь к богу и осознание его любви.
В личных отношениях понятие высокого чувства также разделяются, более того, человек уникален настолько, что общих закономерностей универсального блага не существует.
Ибо все социальные нормы и производные от них шаблоны поведения (в проекции индивидуальных характерных качеств, в том числе с влиянием генотипа), реакции на вызовы времени зарождаются и сохраняются только в голове у человека.
Типично так: не мы выбираем партнёра, он уже выбран социальными шаблонами и стереотипами.
Ни единого, навсегда данного образа любви, ни четких критериев счастья – одних для всех не бывает. Поэтому крайне важно уметь отличать амбивалентность ситуации, то есть влюбленность от любви.
Не разные типы любви бывают в обществе – нет; есть любовь, и разные типы влюбленности, сдобренные мотивами в ней, - утверждает психолог Андрей Кашкаров.
Разберемся в этом, насколько позволяет формат статьи. За остальным разъяснением можно обратиться к авторам исследования.
Наиболее типичные примеры первой стадии личных отношений (при образовании пары) связаны с очарованием образа, восхищением от другого (внешних и «внутренних» качеств, видимых и оцениваемых субъективно).
Субъективность – главный признак любой оценки, или как верно полагают в педагогике «оценка зависит от установки». Что вы хотите – вы то и видите. К сожалению, или, может быть – к счастью.
Причем все оценки и понятия более чем условны; весьма напоминают мифы, свойственные разносторонне организованному человеческому сознанию. Более того, как и что вы думаете, то и происходит.
Пример. Когда один влюбленный не санкционированно «изучает информацию» в телефоне другого, нарушая, по сути право на приватность в поисках фактов «измены», он ищет не столько измену, сколько подтверждения собственной оценки ситуации, желает удостовериться в паранойе – «ну я так и знала».
Влюбленность – наиболее типичное для современного человека чувство, если говорить о личных, гендерных и начальном этапе семейных отношений (разумеется, есть исключения – для кого-то влюбленность длится весьма долго).
Это чувство по сути продиктовано нарциссическим запросом, эмоция и желание собственности, «присвоения» другого, с логичным нежеланием делиться «добычей» с кем-то еще.
Нарциссизм и эгоизм связанные друг с другом понятия, или как говорят в научных кругах коррелируют.
Влюбленность предполагает интерсубъективность, зависимость от действий другого, и этим она отличается от любви.
Платон в диалоге «Пир» говорит о двух типах любви: физической и духовной (получила название платонической, по имени первооткрывателя).
Трубадур из Франции Кретьен де Труа впервые в истории человечества обосновал куртуазную любовь, трансформировавшуюся до сего дня, но сохранившую основные черты прошлого, а именно практику ухаживаний и инициативность мужчины, введенную в условную традицию в XIII веке.
Мужчина добивался расположения женщины, пока женщина хранила целомудрие, то есть - не обозначая конечной целью физическую близость; безусловное изобретение европейской цивилизации.
Если поглядим на традиции, скажем, Индокитая, ни в буддизме, ни в конфуцианстве, ни в индийских зороастризме или джайнизме, в учении Брахмы не обозначена разница между влюбленностью и любовью. Европейская же цивилизация акцентировала на это внимание.
Впрочем, благодаря тем же европейским «законодателям моды» дело в наше турбулентное время уже дошло до того, что можно строить личные отношения и без ритуалов ухаживания, они стали ассоциироваться с превосходством одного гендера над другим, что признано унизительным.
И еще один статусный европеец Блез Паскаль предложил формулу любови как дара того, что тебе самому не принадлежит.
Влюбленный фантазирует, воображает фикцию, это необходимое условие его счастья для поддержания его же эго.
Но… Любое чувство – это миф; и любовь, и ненависть (не зря они позиционируются людьми, как «рядом стоящие», имеющие одну основу – неравнодушие), люди нередко забывают об этом.
Невероятные мифологические картины возникают вообще (интернационально), но в разных культурах неодинаково.
Есть символьные и языковые особенности значений мыслей и слов, имеющие влияние на чувственный – отсюда эмоциональный и психический мир – человека.
Так, в испанском языке глагол «querir», значит одновременно «любить» и «хотеть» (верно, если говорить о влюбленности и страсти), а в древнегреческом языке 5 разных глаголов обозначали и пять «типов» чувственных и богатых любовных отношений.
В русском языке тоже есть глагол «любить», вы сами знаете его значение. Может быть интересно, что для обозначения чувств к любимым еще 10 веков назад русские применяли более верное слово – «жалеть»; говорили не «я тебя люблю», а «я тебя жалею».
При этом сила их чувств не бывала хуже, чем у наших современников.
Отсюда, основное определение, дающее сколько угодно четкий критерий к внешне похожим ситуациям в том, что любовь ориентирована на благо другого: «хочу, чтобы он имел это», «дарю любимой, чтобы сделать ей хорошо, независимо – со мной или без меня».
Нередко люди стараются сохранить в другом память о себе и об отношениях – поэтому дарят.
В частности, женщина даже после разрыва отношений желает, чтобы о ней партнер сохранил память, мужчина же типично старается «забыть», так как для него это лишние эмоциональные хлопоты, мешающие строить новые отношения (не забудем основной мотив, данный от природы для общения мужчины и женщины - продолжение рода и воспроизведение потомства).
Но это уже другое.
Строго говоря влюбленность включает фактор условности, чуть ли не соперничества, когда человек желает обладать, присваивает (иногда и материальные активы тоже), а любовь бескорыстна, отдает вне зависимости от ответа и его адекватности.
По сей условной «схеме» уместно проверять отношения в паре, их глубину и в целом – особенности.
Другое дело, что нет в нашем мире идеальных людей, точнее все люди способны как на ошибку, так и на аналитику (в разной степени) к ней. Не только ваш партнер, который «что-то, кажется, недодал мне», но и вы неидеальны.
Не надо «примерять на себя» святость – не получится. Поэтому, живите спокойно, и продолжайте ошибаться.
Это - нормально. Счастье в человеческом исполнении предполагает не только эйфорию от «любви», когда «ничего и никого больше не надо», но и страдание в виду несовершенства людей, в том числе образовавших пару и осознанно вступивших в личные отношения.
Воспринимайте сие спокойно.
Иногда кажется – «меня не долюбили» (тот, от кого мы ожидали «инициативной» любви), чуть ли не предали придуманных ожиданий, и вот уже человек даже бессознательно захвачен нарциссизмом, думая, что ошибся; так возникают стрессы, коллизии отношений и охлаждения личных отношений.
Именно (упрощенно говоря) нарциссизм мешает объективно увидеть ситуацию: во-первых, страдать в любви, как и вообще в жизни от неудовлетворенности тех или иных ожиданий в конкретные моменты времени – это нормально для человека (есть и положительное: страдание, но не загнанное в депрессию, неудовлетворенность, является творческим двигателем развития, локомотивом и предтечей новых отношений и вообще научно-технического прогресса развития).
Во-вторых, вас и не обязаны (не должны любить), это добрая воля, а иногда и бессознательные эмоции влечения другого человека.
В-третьих, все отношения взаимосвязаны; недурно бы проанализировать – как именно «любите» другого вы. Ибо, что очевидно для вас – не обязательно также ценностно верно, важно и воспринимается другим.
Обобщения в сем важнейшем философском вопросе не корректны. Любая реальность – психическая. Человек – продукт своих желаний, чувств и влечений, восприимчив и к тем чувствам других, что на него направлены – таково условие формирование нашей психической реальности.
Выдающийся психоаналитик Лакан полагал: «мы должны не человека адаптировать к реальности, а реальность адаптировать к человеку» - это точно.
Есть еще одна частность – как любить условных врагов (условных – потому, что это мы так субъективно полагаем).
Выдающийся психоаналитик Д. Ольшанский сообщает, что «врагов очень удобно любить, они где-то далеко, и ты не каждый день с ними видишься. А вот любить свою жену, как Бунин говорил, «со всеми истериками и жирными ляжками», намного сложнее».
Что делать, если еще не все потеряно? Или тогда, когда будущие потери субъективно осознаются более катастрофическими, чем настоящие эмоциональные переживания (потери времени в страданиях)?
Один из вариантов предложен в 1891 году А.П. Чеховым («Дуэль») устами доктора Александра Давидыча Самойленко: «доведись до меня, я бы жил с ней до самой смерти и виду не показывал».
Как ранее, так и теперь уместно (вариативно) подписать с партнером(шей) соответствующие «кондиции» - условия разделения сфер внимания, влияния, задач и ответственности в семейном формате жизни. То есть в любом формате (устном или письменным) договориться о том – кто и что делает в семье.
У каждого человека предполагается свобода воли.
В том числе поэтому со стороны врача пациенту не принято сообщать время его смерти, даже при очевидном знании – нельзя нарушать свободу воли, один из принципов гуманизма, воспетого Гиппократом.
Мы можем только корректно информировать, но не навязывать мнений. Мнений может быть сколь угодно много.
